У многих народов есть свои главные книги: “Бхагавад-Гита” у индусов, “Пятикнижие Моисея” у евреев, у греков – “Илиада” и “Одиссея”. А есть ли такая книга у русских? Сразу, приходит на ум “Слово о полку Игореве” или “Повесть временных лет”… В XVI веке была создана еще одна книга, которую можно без сомнений назвать “главной русской книгой”. Это Лицевой летописный свод (ЛЛС). 

 Лицевым он называется потому, что летописные события отражены в больших красочных миниатюрах, в которых мы видим тысячи образов людей в лицах. Летописный – потому, что историческое повествование охватывает десятки, сотни и даже тысячи лет. Возникновение и гибель целых государств, жизнь царей, народов и их героев – все это мы находим в летописях. А свод – потому, что здесь не одна и не две, а десятки летописей, соединенных в единое эпохальное повествование, которое можно по праву назвать великой историей всего человечества.

 Вплоть до XVII века летопись в культуре Древней Руси была определяющим видом литературы: не существовало любовной поэзии, романов или театральных пьес. Литература тогда воспринималась как занятие особой серьезности и значимости, можно сказать, государственной важности. Дух летописи, историзма царил в воздухе Руси того времени. Особенно это усилилось во время образования и централизации русского государства вокруг Москвы, в XV и XVI веках. Московские Великие князья и цари, в первую очередь, обращались к летописи, и там искали оправдания многим своим политическим решениям. Это придавало летописным сказаниям, которые, не всегда были строго “историчны”, особый вес в глазах, как правителей, так и народа, убежденного в истинности и правоте совершаемых поступков. Летопись приобретала значение государственной важности и выражала национальную специфику русской средневековой культуры. Причем нередко исторические персонажи и даже события были вымышлены. Вымысел умело вплетался в вязь реальных событий и исторических личностей, его “истинность” не подвергалась сомнению. Сегодня историкам не просто выявить “подлинную” историческую реальность описанных в летописях событий. Ведь до сих пор идут жаркие споры даже по таким известным событиям, как Ледовое побоище или Куликовская битва. Так сами летописи становились инструментами, определяющими развитие истории. 

 Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что такое монументальное явление как ЛЛС, был задуман и осуществлен с самыми серьезными намерениями. Это была не просто очередная летопись, это “летопись всех летописей”, свод летописей, туда постарались включить всё самое существенное для “идеального” русского государства, которое в тот момент создавал в Московии Иван Грозный. 

 Важным подтверждением в пользу грандиозности замысла свода является его полное “иллюминирование”, т.е. разбивка на небольшие тексты, к каждому из которых создавалась отдельная красочная миниатюра. Нам практически неизвестны большие иллюминированные рукописи, созданные на Руси до XVI века. Единственное исключение - Радзивилловская (Кенигсбергская) летопись, которая содержит 618 миниатюр, сделанных в легкой эскизной манере. Она датируется приблизительно XV веком, хотя у ученых есть сомнения в ее подлинности. 

Лицевой свод больше Радзивилловской летописи по количеству миниатюр почти в 30 раз. Можно определенно сказать, что памятника, подобного ЛЛС, как по объему, так и по художественным достоинствам миниатюр, на Руси до того не создавали. Подобная задача была впервые поставлена перед русскими мастерами книги. 

Итак, мы установили, что летопись на Руси была официальным документом, что она брала на себя функции важнейшего государственного текста, определяющего дальнейший ход истории. Возникают естественные вопросы: кто, когда, где и как смог создать такую уникальную книгу, по всем показателям превосходившую все, что было когда-либо до того создано на Руси. 

Полных и несомненных ответов на эти вопросы мало. Мы разбили эти ответы на три группы.

Первая – твердо установленные факты. Вторая – идеи, логически вытекающие из исторического контекста создания памятника; достоверно они не подтверждены, но есть большая вероятность их истинности. Третья группа ответов – разнообразные мысли и догадки, которые могут прийти в голову современному образованному человеку, например, разгадывающему тайну Либерии Ивана Грозного или размышляющему над философемой “Москва - Третий Рим”.
Итак, что мы сегодня достоверно знаем о ЛЛС? Известны первоисточники текста. По филиграням (водяным знакам на бумаге) установлено время изготовления бумаги и место ее производства; правда, надо отметить, что многие листы вообще не имеют филиграней. Приблизительно установлено время последнего переплета томов. Известно количество листов в этих томах и количество миниатюр. Собственно, и всё. Можно сказать, что, не смотря на то, что памятник изучается с XVIII века, уже три столетия – он практически не изучен.
 Прежде чем перейти ко второй группе ответов, хочется усомниться в некоторых устойчивых “заблуждениях”, которые для многих людей выглядят как достоверное известные факты. Первое такое заблуждение – количество художников, работавших над ЛЛС. В разных источниках приводится цифра в 10-12 человек, однако никто не проводил полистной идентификации художественных почерков, манер, как это сделано, например, с филигранями. Даже неискушенный зритель может заметить, что миниатюры выполнены в разных манерах. При беглом просмотре набирается не менее 12 групп миниатюр, объединенных общими художественными свойствами, но сколько за ними стоит мастеров, пока неизвестно.
Надо заметить, что средневековый мастер приобретал в пору ученичества определенную манеру исполнения и уже впоследствии ее не менял (как например, часто происходит с современными художниками). Поэтому рука художника, манера – это, что-то вроде почерка, и при внимательном изучении мы можем выделить характерные “почерки” разных мастеров и подсчитать количество их почерков, т.е. установить количество художников по принципу “один мастер – один почерк”. Но здесь надо сразу заметить, что “почерк” определяется исключительно рисунком (прорисовка, опись, знамение). Внимательно изучая миниатюры Свода, я могу точно сказать, что почти всегда весь рисунок, от наброска до обводки выполнялся одним мастером, который был к тому же и автором композиции. Мне удалось определить, что в Музейском сборнике таких манер шесть.
С раскраской (раскраш, роскошь) дела обстоят гораздо сложнее: иногда рисунок и раскраска принадлежат одному мастеру, но гораздо чаще это делают разные люди. В некоторых научных работах по ЛЛС можно прочесть, что мастера разводили краски для нескольких рисунков сразу (видимо, из лени и нежелания мыть кисти) и что якобы можно проследить “загрязнение” акварели от миниатюры к миниатюре. Но многократно просматривая миниатюры Свода, я не смог заметить этот эффект. Действительно, “краски” или точнее сказать “палитра” некоторых миниатюр выдержана в светлых и чистых тонах, а в других миниатюрах используются темные, землистые тона. Однако нигде нет перехода от чистых тонов к грязным, землистым. Так что этот вопрос о “лености” мастеров можно закрыть.
Установить точное количество художников, работавших над миниатюрами ЛЛС, невозможно, но подсчитать количество манер рисунка и колористического решения раскраски можно достаточно точно.
Кто, когда и с какой целью, создал книгу книг, этот великий памятник русского народа? Царь и митрополит. Два главных лица, светское и духовное, руководитель молодого и мощного государства, Московии. Как считают ученые, работа над Сводом велась в 60-80-е годы XVI века. В эти годы в русском государстве происходили самые разные события. В 1560 году царю Ивану исполняется 30 лет, умирает царица Анастасия, падение Избранной рады, в 1561 году царь женится второй раз на Марии Темрюковне. В 1563 году – смерть митрополита Макария, взятие Полоцка, 1565 – учреждение опричнины, 1568 – низложение митрополита Филиппа, 1572 – отмена опричнины, 1581-82 – смерть царевича Ивана и поход Ермака в Сибирь. 1584 – смерть Ивана IV.
Скорее всего, в начале 60-х идея Свода была предложена молодому царю митрополитом Макарием. Начаты работы были в середине или конце 60-х годов, в самый разгар опричнины, не позднее 68-го. В этот момент царь решился на кардинальные перемены в государстве, началась основательная борьба с мелкими феодалами и возвышение царя как единственного проводника Божия, имеющего все права на истину. Окончательное подавление Новгорода и Пскова как областей, сохранивших независимость от Москвы, полная и безоговорочная централизация государственной власти. Логично, что именно в этот момент и понадобилась летопись летописей, как главный оправдательный документ деяний Грозного царя. Сама книгописная мастерская могла находиться в столице опричнины, Александровой слободе.
Видимо, они задумали ЛЛС как официальный документ этого государства, как руководство к действию и в то же время - как оправдание принятых политических решений. В этом контексте удивительным выглядит подчеркнутая скромность издания. Например, оно выполнено без дорогих красок, золота и серебра в украшении страниц, которые часто использовались в рукописных книгах, особенно в XVII веке. Во всем Своде мы находим единственный инициал в самом начале, а дальше рисовались только буквицы. Из всех украшений, регулярно использовалась только вязь. Нет ни одной орнаментальной заставки, которыми так часто украшались древнерусские рукописные книги. Даже бумага была не всегда высшего качества, а имела, например, польское происхождение – т.е. была не очень дорогой. Думается, этот вопрос еще не раз будет обсуждаться специалистами.
Следующий важный вопрос, – в какой степени полноты представлен сегодня Летописный свод? Перед нами всё, что было создано, или это только часть? В ЛЛС отсутствуют как минимум два периода русской истории: нет “Повести временных лет”, т.е. русская история начинается с правления Владимира Мономаха, а истории Рюрика, княгини Ольги, крещения Руси, Ярослава Мудрого отсутствуют. А заканчивается история Руси 1567 годом. Где же еще как минимум 17 лет, практически половина правления Ивана IV? Так что вполне вероятно, что нам неизвестны начало и конец ЛЛС, и возможно, нас ждут новые открытия.
Не имеет однозначного решения и вопрос о стилистике миниатюр ЛЛС. Они кажутся “старомодными” даже по меркам тех времен, конца XVI века. В то время в Европе процветал Ренессанс, и его следы очевидны, например, в миниатюрах сборника Чудова монастыря или в Житии св. Николы, которые были созданные в тоже время, что и ЛЛС. В частности, Житие св. Николы состоит из двух типов миниатюр, и миниатюры первого типа созданы под сильным влиянием западноевропейской графики. Но художники Свода как будто специально избегали всех открытий в современном им искусстве и крепко держались традиций XV века, заложенных Андреем Рублевым и Дионисием. Почему так? Этот вопрос тоже ждет своего исследователя. Возможно, для создания Свода отбирались такие мастера, школа которых точно соответствовала задачам заказчика (царя, митрополита), т.е. были глубоко традиционны для Руси.
Стоит добавить, что хотя художественный уровень миниатюр Свода достаточно высок, но часто он “не дотягивает”, например, до уровня миниатюр Сборника Чудова монастыря. Часто в ЛЛС, наряду с прекрасными, мастерскими работами, встречаются слабые, почти беспомощные, выполненные учениками, иногда очень небрежно. Этот факт, так же “удешевляет” Свод, противореча его основным, грандиозным задачам. Почему в таком количестве к работе допускались ученики, слабо подготовленные художники? На этот вопрос пока нет ответа.
Надо сказать, что ЛЛС, первая русская историческая энциклопедия, имеет отчетливо светский характер. Например, книги Ветхого и Нового завета фигурируют здесь не как Священное писание, а как исторический источник, наряду с другими хрониками, например с “Троянской войной”, “Историей Александра Македонского”, “Иудейской войной” Иосифа Флавия. Все они поданы в Своде одинаково и расставлены в точном соответствии с хронологией, как она понималась в середине XVI века. И хотя религиозные сюжеты пронизывают все содержание Свода, они выглядят не как сакральные тексты, а как доказательства общения человека с Богом. Мало того, в библейской истории сделано несколько вставок, которые разрывают канонический текст Святого Писания. Свободно менялись местами и сами ветхозаветные тексты, например, по каким-то причинам книга Иова оказалась внутри текста Бытия. Можно сделать вывод, что составителей Лицевого свода в первую очередь волновало историческое подтверждение русского царства, как наивысшего достижения человеческой цивилизации, главной движущей силы в мире.
 Лицевой летописный свод - самый грандиозный памятник рукописной книги в мире, в нём заложен колоссальный заряд информации о людях Московского государства XVI и XVII веков, так как часть миниатюр Синодального тома и Царственной книги раскрашены уже в следующем веке. Одно только рассматривание миниатюр вызывает огромную радость. Хочется найти ответы хотя бы на часть поставленных вопросов, приоткрыть завесу тайны, почувствовать свою генетическую связь с культурой наших предков. Понять Россию с этой стороны; возможно, это поможет нам и в понимании сегодняшнего дня. Надеюсь, что наша страна примет Свод как фундамент своей культуры, как символ своей веры.
 ЛЛС можно назвать “русскими скрижалями”. Как в ветхозаветных скрижалях Моисея есть небесные и земные заповеди, так и в Своде есть тема Неба и Земли, которые постоянно чередуются. Две линии четко прослеживаются в томах свода – линия Бога (начиная с первой миниатюры “ Сотворение мира” тема Божественного присутствия проходит через все тома) и чисто земная, историческая линия (строительство и гибель стран, империй, возвышение правителей, среди которых наибольшее внимание уделено первому русскому царю Ивану Васильевичу Грозному). Исторически сюжет Свода подводит всю историю человечества к государю Московскому как к главной сакральной фигуре, Мессии, несущей человечеству спасение. Идея царя, самодержавия, как кристалл истины, шлифуется на более 19 тысячах страниц Свода.

 Музейский сборник в составе ЛЛС.По мнению специалистов, изучавших ЛЛС, одним из первых был создан том, который известен нам под названием “Музейский сборник”. Сейчас он считается первым в составе Свода. Художественная манера, в которой выполнены миниатюры этого тома, значительно отличается от манер других томов. По всей видимости, мастера, создававшие Музейский сборник, не принимали участия в создании других томов Свода, хотя некоторые черты этой манеры прослеживаются, например в Голицынском и Лаптевском томах. Одним из объяснений может быть ученичество: другие тома ЛЛС создавали ученики “музейских мастеров”, стилистическая связь между миниатюрами второй части Музейского сборника и томами, посвященными русской истории, очевидна.  Музейский сборник стоит особняком по высочайшему уровню исполнения миниатюр. Единственная русская рукопись, обладающая схожей художественной манерой, - это “Апокалипсис” из сборника Чудова монастыря Московского кремля. Есть основания полагать, что обе эти книги создавали одни и те же мастера (или мастер). Уровень мастерства рисунка в книге “Апокалипсиса” даже выше, чем в Музейском сборнике. Это наводит на мысль, что Музейский сборник рисовали ученики иконописца из монастыря. При этом миниатюры “Апокалипсиса” значительно отличаются от других текстов сборника Чудова монастыря. Однако эта любопытнейшая тема выходит за рамки данной книги.  Музейский сборник состоит из двух частей. Первая часть – библейские книги, от книги Бытия до книги Судей Израилевых. В сущности, это древняя история Месопотамии, Египта и Ирана. Вторая часть – история Древней Греции. Получается, что одна часть противоположна другой: первая посвящена монотеистической религии, вторая – языческому миру. Если первая, библейская, часть начинается с изображения Неба, Бога и небесных сил, которые присутствуют во всех библейских книгах, то в “греческой” части мы видим только мифологических существ – там есть дракон, кентавр, золотой агнец, демонические существа. Можно сказать, что в библейской части Земля и Небо ведут интенсивный диалог, а в греческой все происходит на земле или на море. Моря и кораблей в греческой части очень много, а в библейской эта тема почти отсутствует, за исключением главы о Ноевом ковчеге. Тема битв и сражений также заметно больше представлена в греческой части сборника.  То, что библейская и греческая части помещены в один том, позволяет нам предположить, что составители Свода считали описанные там события одновременными. Хотя ни библейская, ни греческая история не имела прямого отношения к истории Руси, миниатюры нарисованы в русских православных традициях. Видно, что многие композиции сборника придумывали как бы впервые – канонов для них не существовало, хотя многие библейские сюжеты выполнены в соответствии с принятыми тогда канонами.
 Проблема культуры национальной идентичности чрезвычайно сложна во все времена. Несомненно, что за любой культурой стоит некий “код”, система смыслов. В Лицевом Своде с несомненной очевидностью просматривается некий “русский код”. Но парадокс в том, что этот код мы видим и чувствуем, однако описать и проанализировать его почти невозможно. Сразу же обнаруживаются многочисленные исторические, культурные влияния, и становится ясно, что ЛЛС невозможно вычленить из контекста мировой цивилизации. При этом Лицевой свод действительно является “главной русской книгой” и имеет не меньшее значение для мировой культуры, чем, например, творчество Альбрехта Дюрера.

© И.Б.Вишня "100 шедевров Музейского сборника".